***
— Вы и «Сибирь» — как это получилось?
— Все получилось очень быстро. «Сибирь» мной интересовалась, а в последний день трансферного окна позвонили, быстро уладили все вопросы, и я оказался здесь.
— В январе вы подписали контракт с «Факелом». Хотели поиграть на родине?
— Разговор с президентом клуба затуманил мой разум. Да, я из команды Премьер-лиги перешел в клуб Второй лиги, но перед ним стоит задача выхода в ФНЛ, созданы условия для футбола, на матчи ходит по 8000 человек. Мне хотелось играть, не хотелось суеты, поэтому я приехал домой и решил остаться. Но прошел буквально месяц и я понял, что мне в «Факеле» не место.
— Не могли пробиться в состав?
— Нет, об этом речи не шло. Просто уровень Второй лиги такой… Там очень примитивный футбол, а мне не хотелось этого, хочется выступать на серьезном уровне. Если «Факел» выйдет в ФНЛ, то можно будет разговаривать.
— Вы по сборам успели понять, как все печально во Второй лиге?
— Да. Успел понять, что уровень не соответствует тому, что я хотел увидеть.
— С Акимовым в «Факеле» общались?
— Да, мы жили на сборах. Он тоже не особо доволен всем происходящим, но у него контракт скоро заканчивается, насколько я знаю — доиграет и будет решать, что дальше.
— Что он вам рассказывал про «Сибирь»?
— Что тут хороший персонал, хороший коллектив. Только хорошее говорил про Новосибирск и команду в целом, так что у меня не было раздумий о переходе. Я не сомневался, что все будет хорошо и так в итоге вышло — меня отлично приняли.
— Не поверю, что Акимов не рассказывал вам про задержки в зарплате.
— На данный момент, а я подписал контракт до конца сезона, меня деньги не интересуют. Поэтому я про финансы даже не спрашивал.
— Хотите вернуться в футбол?
— Да, хочу получать игровую практику, и важна моральная составляющая — хочется играть и получать удовольствие.
— Вас прошлый сезон подкосил? За «Волгу» вы сыграли 7 матчей.
— Я получил травму, после которой восстанавливался полгода. Потом я подал в суд на «Волгу», судился с командой. Конечно, не хотелось этого делать, но пришлось — там были задержки в зарплате. Сейчас со мной рассчитались, проблем нет, но после подачи в суд из команды пришлось уйти.
— Через сколько после прихода в «Факел» вы поняли, что вам там неинтересно?
— После сборов, когда я увидел всю обстановку, требования тренерского штаба. Да и внутри команды было мало общения. Я не получал удовольствия и моральная составляющая была просто на нуле: просто варился себе и варился. В «Сибири» совсем другая картина, совсем другие краски. Да, здесь осталось 20 человек, но все видели, что в матче с «Уфой» мы ничем не уступили сопернику. Да и в ФНЛ все же уровень выше, чем во Втором дивизионе. Да и «Сибирь» — это команда, которая идет в пятерке по потерянным очкам, тут есть за что биться. А в Воронеже я не понимал, за что и за кого… Главный тренер даже ни разу не подошел, не общался, не спрашивал, как дела, не давал установки. Тяжело объяснить это: по сравнению с Премьер-лигой очень большой контраст — и это не просто слова. У меня нет претензий к ребятам, но по тренировочному процессу «Факелу» далеко даже до ФНЛ.
— Многие тренеры во Второй лиги проповедуют большие физические нагрузки. Как прошел первый сбор у вас?
— Этот тренер, по-моему, ничего не проповедует. Он живет сегодняшним днем и поэтому не хотелось оставаться там.
— Выходит, вы завалили предсезонку?
— Да. Сейчас я уже набрал форму, поработал на сборах с «Сибирью». Я уже говорил, но деньги для меня не главное — я сейчас работаю на себя, на команду, выкладываюсь на 100 процентов, других вариантов у меня нет. Свою готовность я оценю на процентов 70, но это уже нормально, чтобы играть.
— Вообще, вы уже настраивались, что полгода проведете в Воронеже?
— Да. Но я быстро понял, что потухаю, что нет никаких эмоций, и стал искать другие варианты. Мы не поняли с тренером друг друга, и я осознал, что оставаться в «Факеле» нет смысла. Тем более, у меня семья переживали, друзья. Я решил доказать себе и им. И я уже это сделал, приехав в команду ФНЛ, и не просто в аутсайдера, а в команду с хорошим прошлым, и не сомневаюсь, хорошим будущим. Думаю, если я пробился сюда, на уровень выше чем «Факел», то проблема не во мне.
— В «Сибирь» вы пришли к Юрану, а сейчас он уже не в команде.
— Я пришел не к Юрану, а в клуб. По этому поводу я не переживаю: мы все живые люди, игроки уходят, меняются тренеры — это жизнь. Осталось 10 игр и нам некогда переживать или о чем-то сожалеть — мы должны только собраться и играть, другого выхода нет.
— Что вам партнеры рассказали про Кубицки?
— Ребята отзываются о нем хорошо, говорят, что он эмоциональный человек, не любит проигрывать, понятно доносит то, что хочет, до игроков. В составе сборной России я играл против поляков и знаю, что это очень эмоциональный народ, который не любит уступать. Мне это запомнилось. Когда Кубицки руководил «Сибирью», команда не проиграла ни одной игры, и этот результат говорит о многом.
***
— Вы уже не имеете никакого отношения к «Спартаку»?
— На данный момент да. «Спартак» отдал меня в аренду в «Шинник», я отыграл там полгода, и после этого в клуб поступило предложение от сочинской «Жемчужины», которая права на меня у «Спартака» и выкупила за немалую сумму. В Сочи тогда делали сумасшедший проект.
Сейчас я не имею отношения к «Спартаку», но я всегда за эту команду переживаю, все-таки я там вырос, и она является родной для меня. Что будет дальше — посмотрим. Мне 23 года и, если травмы будут обходить меня стороной, то не исключено, что я вернусь туда.
— С вашего выпуска «Спартака» только Григорьев закрепился в Премьер-лиге на данный момент?
— Григорьев, Зотов в Томске, Маляко был в Ростове, Ананидзе — он младше, но с нами был всегда.
— С кем общаетесь из того выпуска?
— С Макеевым, Максом Григорьевым. У нас с ним одинаковые татуировки на руках, китайские иероглифы, но что означает, не скажу. Мы сделали их после того, как второй раз подряд выиграли чемпионат России среди дублеров.
— Когда следующую тату набьете?
— Не думал. Это не правда, когда говорят, что после одной татуировки сразу сделаешь еще. Когда появится смысл, тогда и сделаю.
— Если смотреть на статистику, голы, то ваш лучший сезон — это год, когда вы играли в «Жемчужине». Согласитесь?
— Не знаю даже. В принципе, я в Ярославле отыграл полный сезон. На самом деле голы — это не мое, я больше плеймейкер. Но я умею забивать. В «Жемчужине» мы играли в веселый футбол — поэтому столько забил. Вы же понимаете, что все зависит от того, что от тебя требует тренер — кто-то запрещает импровизировать, кто-то наоборот.
Не знаю, я о лучшем сезоне не думал. Мне хочется, чтобы в скором времени с какой-нибудь командой удалось проделать большую работу и большой путь. Может, это будет «Сибирь» — посмотрим, как будут настроены руководители. На данный момент у меня уже есть варианты продолжения карьеры.
— Так быстро? За 30 минут игры в Уфе?
— Люди приезжали на сборы, смотрели. Но никаких ответов и обещаний я не давал, сказал только, что сейчас все мои мысли о «Сибири», о том, чтобы не подвести тех людей, которые поверили в меня, весь персонал, футболистов. А дальше посмотрим.
— «Жемчужина» появилась очень ярко и также ярко исчезла. Как вы переживали ситуацию, когда команда была на грани снятия?
— Мы надеялись, что все поправится, но в подсознании искали другие варианты. Тяжело, конечно, когда клуб так разваливается. Я из Сочи поехал в «Кубань» на просмотр к Петреску, отыграл там полгода и мне клуб сделал предложение еще на год, но в «Волге» условия оказались лучше, плюс меня приглашал главный тренер — Дмитрий Черышев. В принципе, из 11 матчей, которые оставались «Волге», я сыграл в 7 — это нормально. Черышев сказал, что я его устраиваю, но потом вместо него пришел Гаджиев. Я до сих пор не понимаю, почему решили убрать человека, который решил задачу для клуба. А потом на сборах я получил травму, и пропустил из-за нее полгода.
— Вы как-то говорили, что у вас нет агента. Как же вы так быстро смогли устроиться в «Кубань» после ухода из Сочи?
— У меня нет агента по бумагам — есть знакомые ребята, которые помогают. Это хорошие люди, они идут со мной по жизни.
— Чем вам запомнился дан Петреску?
— Наверное, своей строгостью и в тоже время скромностью. Он очень хорошо настраивал команду на игры, даже на соперников, которые формально слабее. Делает это так, будто команде предстоит последний бой или игра против мадридского «Реала». Он очень уважает всех соперников, и, думаю, отсюда результаты, которых добиваются его команды.
Еще он хорошо ставит игру в обороне — все понимают, что нужно делать на поле, он очень хорошо доносит свои мысли до игроков.
— Разносы вам в раздевалке устраивал в перерыве?
— Да, а потом успокаивался — к этому все привыкли и относились как к должному. Он мог и до игры устроить разнос, если видел, что игроки вялые. У нас так в Перми было перед матчем — он вынес весь чай, который стоял на столе, устроил погром, говорил, что мы вялые. Видимо, что-то почувствовал — мы проиграли 1:3 тот матч. Это человек, который знает свою команду и живет ей.
— Не боялись его?
— Нет. Я до этого работал с Лаудрупом и мне нравятся иностранцы за их честность, за непредвзятость — они то, что видят, то и делают.
— Считается, что иностранцам тяжело работать с русскими игроками — они пользуются излишним к себе доверием.
— Есть хороший пример Петреску. Тут все зависит от многих факторов — в какое время человек попал в команду, от фарта, удачи. К примеру, у нас в «Спартаке», когда пришел Лаудруп, не было нападающих — Веллитон был сломан, очень много проблем было внутри команды, но об этом никто не говорит, говорят только о результатах.
— Вы поработали под руководством тренеров, которые в свое время были очень яркими игроками. Кто-нибудь из них вспоминал свое прошлое?
— Может, Карпин с Ледяховым, но я не помню, если честно. Лаудруп никогда ничего не говорил о прошлом, хотя он был великим игроком. Он до сих пор хорошо играет — лучше нас. По владению мячом, по обыгрышам, по ударам шансов с ним не было. Видно, что это талант от Бога. Наверное, он был феноменом своего времени. С Месси его, конечно, не сравнишь, а вот с Иньестой можно.
***
— Наверное, многие, при фамилии Рыжков вспомнят историю с вашим непереходом в голландский «Витесс». Вы тогда сказали в интервью: «Окажусь ли я прав — покажет сезон». Сезон прошел — как оцените свое тогдашнее решение?
— Вы понимаете, там не все так было просто с тем переходом — были проблемы с рабочими визами, могло не получиться туда поехать, плюс у меня семья, жена есть. Там не было такого, что меня позвали и сказали: «Приезжай, все готово, мы ждем». Могло получиться так, что я и в Голландии ни окажусь, и «Волге» откажу. Поэтому я выбрал Нижний, откуда у меня было конкретное предложение. Я не жалею о своем выборе — считаю, что все, что ни делается, делается к лучшему. Как случилось, так и случилось. Просто потом из этого всего раздули целую историю. Мне даже опровержений никаких не хотелось писать — там пресс-служба «Волги» за меня заступилась.
— Вы сильно переживали ту шумиху в прессе?
— Нет. Я вообще не воспринимаю Дудя или как его, как футбольного человека. Если вы на него посмотрите, то поймете, что он далекий от футбола человек. Даже Бубнова с его критикой еще можно послушать — он хоть сам в футбол играл, и то мы его все не воспринимаем. Если у Дудя есть свое шоу, то это не значит, что он может обсуждать жизнь футболистов — он не знает, как все это дается. Обсуждать миллионеров, кто и сколько зарабатывает — он не знает что такое сборы, тренировки, физическая нагрузка, люди умирают на поле… Он об этом не говорит, а говорит, кто и сколько получает. Считаю, что это вообще неправильно — лезть в карман к чужим людям.
— Знаете, наверное, с позицией Дудя согласится процентов 80 жителей России.
— Ну, это ведь все не футболисты, правильно? Тут кто и на что выучился.
— Просто условные шахтеры тоже могут тоже многое рассказать о трудностях работы.
— Нет, я согласен с этим, что есть сложные профессии, но планку поднимаем не мы, а руководители клубов. Так что про уровень зарплат, думаю, вопрос не к нам.
— Окей. Дудя и Бубнова вы как журналистов не воспринимаете. А кого из журналистов уважают футболисты?
— Тех, кто задает вопросы по делу. Любого журналиста, который задает вопросы не в стиле «у кого какая зарплата и расстроен ли ты, что у партнера она больше», а об игре, любые вопросы по делу, на которые можно ответить. А журналистов, на чьи вопросы хочется сказать «без комментариев», я не люблю.
— Кто ваш любимый комментатор?
— Не люблю Орлова — он так любит «Зенит», что даже на матчах сборной ошибается: «Атакует Аршавин, пас Кержакову, „Зенит“ в атаке» — ну что это такое? Любимый, наверное, Талалаев — он был моим тренером в сборной, потому отдам голос в его пользу.
Фото: Sports.ru
Текст: Юрий Землянов и Константин Бухтатов
