Сергей Балахнин: «После сезона внутри осталась неудовлетворенность»

— Как оцените выступление «Сибири» в прошедшем сезоне?
— Итоги подводить очень сложно — я работал только часть сезона и больше это касается весеннего этапа, потому что осенью я руководил командой всего две игры, они носили больше ознакомительный характер. Если говорить об итогах весенней части чемпионата, то по внутренним ощущениям я неудовлетворён, и это не позёрство. Да, мы ни разу не проиграли, набрали достаточное количество очков, но внутри осталась неудовлетворенность. Пока я не могу сформулировать конкретнее, нужно покопаться в команде, в себе. Наверное, причина недовольства в том, что я видел больший потенциал в команде, знал, что мы можем играть лучше.

— «Сибирь» в нескольких весенних матчах вела в счете, но позволяла сопернику отыграться. Это говорит о неумении закрываться во время?
— Нет, оборонялись мы достаточно дисциплинировано, за исключением матча с «Ротором», где мы допустили тактические просчеты. Сказать, почему нам не удавалось сохранить победный счет сложно — наверное, это наша недоработка, в том числе тренерская. Я могу взять это только на себя.

— Многое пришлось менять в команде, когда вы пришли?
— Тут скорее стоит спрашивать ребят. Мы просто пришли и сказали, как планируем работать, чтобы хотели видеть, как хотели бы играть и что нужно делать в конкретных ситуациях. У каждого тренера есть своя философия, мы донесли до ребят, что мы хотим и требовали с них это.

— Дисциплину пришлось налаживать?
— Практически нет. Тут собраны достаточно сознательные ребята, у меня не было ни одного серьёзного дисциплинарного замечания — максимум мелкие опоздания, но они есть всегда.

— Голос часто приходилось повышать?
— Я вообще часто повышаю голос, причем иногда даже в ненужных ситуациях. Потом ловлю себя на мысли, что можно было обойтись без этого. Мне кажется, чем меньше повышаешь голос, тем эффективнее идёт работа.

— Вместе с вами в команду пришел Николай Южанин. Расскажите о нём?
— Это важный момент, потому что я убеждён, что команду делает не только главный тренер, а коллектив — доктор, администраторы, работники клуба. Моим помощником является Николай Николаевич Южанин, мы работаем с ним не один сезон. Это очень квалифицированный тренер, который поработал главным тренером в Премьер-лиге, имеет богатый опыт, преподает в региональной школе тренеров в Краснодаре. И самое главное, я могу назвать его своим единомышленником.

Местных тренеров мы также стараемся заразить нашими идеями. Вообще, у меня принцип, чтобы каждый представитель тренерского штаба всегда был задействован в тренировочном процессе, не был статистом и человеком, который носит фишечки.

— За что отвечает Николай Южанин?
— Всё делается вместе, но он много занимается анализом соперника, разбором его игры.


— Можете рассказать более подробно, как вам пришла идея передвинуть Нивалдо в атакующую зону?
— Идеи всегда приходят из-за проблем, проблемы — двигатель движения вперёд. У нас был дефицит нападающих, оставался один Маркосов и мы начали искать варианты. Плюс мы видели в Нивалдо потенциал и чувствовали, что он играет не на своей позиции — хотелось его скоростные качества, умение бороться, использовать более продуктивно. Попробовали и на сборах он себя неплохо показал. Хотя в сезоне говорить о продуктивности рано — моментов для того, чтобы забивать, у него было достаточно, но он их мало реализовал, в этом нужно прибавлять.

— Приход Романа Адамова в команду оказался оправданным? Он большую часть сезона лечился.
— Считаю, что да. Он сыграл мало, но тут можно говорить о поднятии уровня всей команды, об имидже клуба. Роман достаточно добросовестный человек, который ответственно относится к своему делу. А то, что он мало играл — на это есть очень объективные причины. Мы уверены, что в дальнейшем он нам поможет.

— Самый удачный трансфер зимы — Евгений Чеботару?
— Это действительно находка для нашей команды. Может, он не так ярко играет и с трибун не особо заметен, но он системообразующий игрок. Он играл очень важную роль на данном этапе и когда Женя выпадал, у нас портилась игра. Поэтому Женю хочется поблагодарить. Может, это неправильно — выделять кого-то, но я не могу сдержаться, чтобы не отметить этого игрока.

— Насколько сложно было зимой вести поиски игроков?
— Очень сложно. До последнего мы не были заявлены и сидели на нервах. Представьте, как в такой ситуации приглашать игроков и убеждать их на переход? Все хотят определённости, а я не мог ответить на вопрос: «Что будет, если команду не заявят?». В этом плане было трудно, но я рад, что руководство сработало хорошо.

— Вы тогда не пожалели о том, что подписали контракт с «Сибирью»?
— Я не привык жалеть о чем-то, если ты взялся за дело, то нет смысла этим заниматься. Когда уходишь в работу, то не до этого.

— После этого сезона у многих игроков закончились контракты (интервью бралось после заключительного тура первенства ФНЛ — пр. авт.).
— Да, и скрывать тут нечего. Это проблемы, но мы должны их решить.

— Вам хотелось бы сохранить именно этот состав?
— Я бы хотел не только сохранить этот состав, но и провести усиление. Если мы хотим двигаться вперёд, то оно просто необходимо, это очевидно. Я не говорю о глобальных и кардинальных изменениях, планов как у Остапа Бендера у меня нет — лучше потихонечку, но идти вперёд. Есть 2−3 позиции, которые надо усилить — этого хватит, чтобы продолжать движение. Вообще, у меня такая позиция — главное не останавливаться.

— В «Сибири-2» есть игроки, которые в ближайшее время могут пополнить состав главной команды?
— Если быть откровенным, то по тем играм, которые я видел, меня никто не впечатлил. Есть ребята, с которыми мы будем работать, которых привлечём на сборы, но пока ничья игра не произвела на меня впечатления. То, кого мы возьмём, во многом будет зависеть от позиций, которые у нас будут открыты.

Для молодых игроков очень важна практика. Можно тренировать их как угодно, но без практики рост будет замедляться. Я жалею, что у нас нет дубля, куда мы могли бы «спускать» на время молодых игроков. Мы будем привлекать игроков из «Сибири-2», ребята должны видеть, что у них есть шанс попасть в главную команду. Нужна система, потому что иначе, зачем держать школу, вторую команду?

— Вы не опасались входить в сезон с тремя молодыми вратарями?
— Нет, я сразу сказал, что у нас нормальная вратарская линия. Мне все говорили: «Как играть? Все молодые!». Да, они ошибались, но в целом оба вратаря отыграли нормально. Было пару мячей, которые мы пропустили по их вине, но это издержки роста.


***
— Часто играете в футбол сейчас?
— С некоторых пор стал делать это редко. Здоровье уже не то, сил не хватает — то, что ты думаешь, уже не удаётся исполнять, и становится горько.

— Вам самый крутой сезон в качестве игрока?
— Их столько было… Наверное, когда удавалось чего-то добиться: выйти из Второй лиги в Первую, из Первой в Высшую. Те сезоны вспоминаются особенно тепло.

— Большую часть карьеры вы провели в Ростове, лишь несколько раз отлучившись в зарубежные командировки в Финляндию. Как возник тот вариант?
— До меня за рубеж уезжали играть всего два человека — Олег Блохин, фамилию второго не назову. У Ростова в Финляндии был город побратим — Каяне, мы ездили туда командой на товарищеский матч и я приглянулся местному руководству, так там и оказался. У меня до сих пор остались там друзья, хотя я уехал оттуда в 1993-м. Кстати, улетали в Россию мы очень весело — у нас рейс домой был в день, когда в Москве расстреливали Белый дом, это всё показывали по CNN. К нам подошла вся команда: «Ну куда вы едете?». Руководство предлагало нам написать бумагу с просьбой об эмиграции, обещали дать финское гражданство — нас там очень любили.

— Какие финны по характеру?
— В целом, спокойные размеренные люди. Они никуда не торопятся, у нас же постоянно суета.

— Что было самым необычным в Финляндии?
— В 1989 году в СССР практически ничего не было в магазинах, прилавки были пустыми, в Финляндии же можно было достать что угодно. Мы заходили в магазин и набирали всё подряд — на нас смотрели как на миллионеров. Домой в отпуск постоянно везли полностью забитую вещами машину.

— Нагрузки в тренировочном процессе были легче, чем в СССР?
— Я бы сказал, там пожестче тренировочный процесс. Там я впервые в карьере забегал на девяностометровый трамплин — приходилось непросто.

— Самые жесткие тренировки в вашей жизни?
— Наверное при Федоровиче (Полосине — пр. авт.). Это был очень грамотный специалист, он в своё время работал в Кишиневе, в «Таврии». Вот у него было непросто, при этом он часто выполнял упражнения вместе с нами, бежал впереди всех, хотя ему было уже под пятьдесят. Километров 16 с короткими остановочками у какой-нибудь горы и вбеганиями на неё на метров 60… Под конец мы были как матросы.

— А он?
— С улыбочкой вперёд всех. Вообще, футболисту бегать кроссы тяжело, а когда они по 16 километров…

— Вам самый необычный выезд?
— В Сьерра-Леоне — это самая экзотичная страна, где я был. Мы летали туда на международный турнир в 1986 году, нас принимал президент страны. Один раз мы пошли прогуляться в центр и в это время начались волнения — толпа бастующих людей вывалила на улицу. Нас взяли под конвой военные и отвели в посольство, а тех, кто не успел, закрывали в магазинах, чтобы переждать беспорядки. Я сейчас спокойно говорю об этом, а тогда было по-настоящему страшно — темнокожая толпа бежит на тебя… Памперсы можно было надевать.

Кстати, когда мы улетали, нам на обмен предлагали золото, алмазы — там этого добра много. Но мы больше были нацелены привезти домой какой-нибудь магнитофон или что-нибудь из одежды — тогда эти вещи ценились выше, чем алмазы.

— В Ростове на улицах вас узнают часто?
— Да, редко бывает, что за время прогулки меня не узнают. Если быть откровенным, то это иногда мешает, но я с пониманием отношусь к этой ситуации.

— Долго привыкали?
— Да я до сих пор не могу привыкнуть. Это не то чтобы смущает, но стесняет немного.

— Вам в Ростове титул почетного пожарника не выдали?
— Я уже ни раз говорил: какой пожарник? Если меня зовут помочь родной команде, в которой я вырос, как я могу отказать? Это как мать звонит и просит сына помочь — ну как тут сказать «нет»? Мои приходы в «Ростов» нужно воспринимать нормально — ты должен всегда быть готов помочь своей Родине, как бы это пафосно не звучало.

— Какой уход из команды дался труднее всего?
— Наверное, самый первый. А потом было проще — человек ко всему привыкает. Со временем стал воспринимать это как часть работы: нет ни одного тренера, которого бы со временем не убирали. И к этому нужно быть готовым.