***
— Вы перед интервью сказали, что журналисты задают в основном одни и те же вопросы. Какой вопрос надоел больше всего?
— «Как вы пришли в фехтование?» Его задают практически на каждом интервью.
— У вас когда-нибудь было волнение перед интервью?
— Я в принципе не люблю появляться на публике — для меня лучше тихо спокойно постоять в сторонке. Если честно, то я до сих пор чувствую себя немного неудобно перед камерами.
— Странно. Это от характера?
— Наверное. Я все-таки считаю себя скромным человеком и это не совсем мое.
— На какую бы тему вам интересно было дать интервью?
— На самом деле, спрашивали уже все — и про жизнь до спорта, и про личную жизнь, но про нее я не распространяюсь. Хотя, в принципе, у меня вся личная жизнь — это спорт, мы всегда там, очень много времени тратим на фехтование, очень мало свободного времени у нас.
— То, что вся личная жизнь — это спорт, надоедает?
— Уже привыкла к этому. Наверное, каждый, кто идет в профессиональный спорт, подсознательно готов к этому. Для меня, как и для всех спортсменов, норма — отдавать себя спорту. Хотя, уставать уже начинаю. Наверное, Олимпиада в Рио-де-Жанейро, если я туда попаду, станет для меня завершением. Хочется там себя показать, исправить свои ошибки.
— Выбор «Заниматься или не заниматься спортом профессионально» спортсмены делают лет в 15−16. Неужели в этом возрасте можно что-то осознавать?
— В 15−16 лет тебе просто нравится этим заниматься, в это время наступает пик активности и тебе не приходит в голову, что это когда-то надоест. Есть детские, юношеские амбиции, хочется быть везде и всегда, занимать первые места, но сейчас уже понимаешь, что это невозможно.
— Когда чаще всего приходит ощущение, что фехтование надоело — во время сборов, после соревнований?
— Во время сборов. Соревнования — это пик повышения эмоций, хочется доказать, что ты не зря к этому шел. Дорога же к этому дается тяжело. Именно на сборах появляются мысли: не могу, надоело, хочется домой.
— Сколько раз за год бывают такие мысли?
— Часто, сложно сосчитать. Практически каждый сбор бывает такое — на тебя наваливается усталость, хочется домой, к родителям, чтобы тебя пожалели. Может, такое только у девочек, не знаю. В этом плане я достаточно эмоциональный человек — черпаю эмоции и силы из моей семьи, города, мне это необходимо.
— Что помогает выйти из депрессии — разговор с психологом, подругами по команде, уход в себя?
— Психолога у нас в команде нет, хотя в других сборных это практикуется. Звоню или маме, или сестре, могу уйти в себя — иногда не хочется нагружать близких своими проблемами.
— Когда-нибудь было, что вы собирали вещи и уезжали со сборов?
— Нет. Я в принципе очень терпеливый человек — даже если мне плохо, я буду терпеть. Наверное, мое самое лучшее качество как раз терпение. Желание уехать было, но до этого не доходило.
— А бросали хоть раз?
— Это как раз одна из избитых историй, которую я рассказывала всем — в первый год занятий мне не давали в руку саблю, и тогда я решила покинуть большой спорт (смеется). Тот момент, пожалуй, решающий — я хотела закончить свои начинания, но мой тренер Егор Михайлович Южаков пришел за мной, мама дала мне втык и я пришла обратно.
— Ирина Минх недавно в интервью сказала, что если бы не баскетбол, она бы занималась музыкой. А вы думали, чем могли бы заняться, если бы не фехтование?
— В детстве я об этом не думала, а сейчас мне бы хотелось танцевать. Не знаю почему. Может, потому что одна моя близкая подруга раньше танцевала в TODES, мне нравилось, как она это делает, как болеет этим. Думаю, что я бы тоже смогла танцевать, но уже поздно.
***
— Вы сказали, что Олимпиада в Бразилии может стать для вас последней. А вы думали, что дальше?
— Конечно, мы об этом задумываемся. Я не знаю, чем займусь, но меня перемены не пугают совершенно. Мне наоборот, хочется перемен, потому что очень устаешь от этой рутины, монотонности — зачастую хочется что-то поменять. Что будет дальше — никто не знает, хочется надеяться на лучшее.
— Если пофантазировать, то в какой сфере вы бы могли себя найти?
— Я точно не смогу сидеть на месте, это я давно поняла. Сейчас я нахожусь в ритме жизни, который сопровождается постоянной переменой мест, всё время узнается что-то новое. Взять те же сборы. У нас тренер француз и при нем я впервые встала на горные лыжи — мне очень понравилось, спасибо ему, что открыл для меня что-то новое.
— Это был специальный сбор?
— Да, он длился неделю — больше мы позволить не можем, потому что нельзя забывать фехтование.
— Не страшно было вставать на лыжи?
— Нет. С нами работали хорошие инструкторы, никакой опасности не было — нам сначала ставили технику, потом мы катались по легким спускам, а уже дальше сложность увеличивалась. В принципе, я планирую дальше заниматься лыжами — это стало глотком свежего воздуха для меня.
— Какие еще мероприятия, направленные на тимбилдинг, у вас были в сборной?
— Наш тренер любит экспериментировать. На сборе в Германии мы летали на планерах — для меня это было стрессом, потому что я не очень люблю высоту и экстрим.
У нас тренер перед Олимпиадой в Рио хочет, чтобы команда прыгнула с парашютом — я ни за что не решусь на это, уже сказала, что только через мой труп.
— Сколько вы приходили в себя после полета на планере?
— Недолго, потому что мы сразу поехали на тренировку — там все улетучилось.
— Для партнеров по сборной эти полеты тоже стали стрессом?
— Да, но это мероприятие не обсуждалось — полетать должны были все. Тренер хочет, чтобы мы преодолевали свои страхи и таким способом он решает наши проблемы.
— У вас в Инстаграм есть фото, где вы стоите на балконе на последнем этаже (103-й) самого высокого здания в США (оно находится в Чикаго — пр. авт.). Не вяжется со страхом высоты.
— Это было интересно! Я боюсь не высоты, а чувства свободного падения. Там я была на балконе, в стекле. Конечно, когда я вышла туда, коленки тряслись, но не более.
— Мария Ридель рассказывала, что Кристиан Бауэр отправляет всех в бочки со льдом. Как вы переносите это?
— Я не буду скрывать, что боюсь многого. Холодную воду тоже, а если со льдом… Я не знаю, как я туда залазила — иногда это доводило до слез, до истерики. Мне кажется, что к такому человек должен прийти сам, а не чтобы заставляли его. Но с нашим тренером приходится это делать.
— Русские тренеры были более лояльны, чем Бауэр?
— Да. Он любит смотреть на другие виды спорта, черпает некоторые приемы оттуда и это все выливается на нас (смеется).
— Есть мнение, что иностранным тренерам трудно работать с российскими спортсменами: иностранцы начинают чересчур доверять своим подопечным, а русские этим пользуются. У вас, видимо, такой проблемы нет.
— Да, у нас все наоборот. Когда Бауэр приехал, он сразу сказал, что русские спортсмены самые работоспособные и никогда не будут искать халяву. Он работал с китайцами, итальянцами, французами и сказал, что мы серьезнее всего относимся к работе — что нам говорят, то и делаем.
— Последний вопрос про Бауэра. Какой его поступок удивил вас больше всего?
— Знаете, это человек-сюрприз. Ситуаций, когда он удивляет, очень много и однозначно они еще будут.
***
— Год назад вы принимали участие в Олимпиаде. Какие эмоции она оставила?
— Грусть — это главная эмоция, которая осталась после Олимпиады, хочется забыть ее как страшный сон. Для спортсмена это сильнейший стресс. Такие эмоции, как там, ты нигде не найдешь.
Та работа, которая была проделана до Олимпийских игр, просто в один момент исчезает, когда ты проигрываешь бой — внутри остается пустота, это не передать словами. Ты тренируешься, работаешь, а тут бац и все — отрезается одним махом, ты стоишь и думаешь: «Еще 4 года, как быть, что делать и что менять?».
Здорово для тех, кто выигрывает, но когда ты уступаешь — твою детскую психику это ломает, как произошло со мной (улыбается).
Я смотрела на тех, кто выигрывает, и это классные ощущения — ты даже сам заряжаешься эмоциями победителя. Это тоже не передать словами. Я это не ощущала, и очень хочется испытать те эмоции, потому что даже когда на чемпионате мира что-то показываешь — ты воодушевляешься, тебе хочется продолжать работать. Представляю, что тогда происходит после победы на Олимпиаде — тебя, наверное, разрывает изнутри.
— Сколько вы приходили в себя после Олимпиады?
— До сих пор не могу забыть. В течение двух месяцев мне снились какие-то сны, я просыпалась. Конечно, нельзя было так болезненно реагировать, но что есть, то есть. Слава Богу, сейчас немного отошла.
После Олимпиады, наверное, появилась какая-та неуверенность в себе. В итоге, по шажочкам, пытаешься себя поднять из этой ямы.
— А если о хороших впечатлениях от Олимпиады. Как вам церемония открытия, вы ведь были на ней?
— Я, наверное, если попаду в Рио, не пойду больше. Да, это круто, когда ты выходишь на стадион — камеры, свет, завораживающая атмосфера. Но когда ты стоишь в очереди к арене часа три, мысли одни — когда это закончится. Хотя есть что вспомнить: один раз поучаствовать в таком можно.
***
— Давайте поговорим о чемпионате Европы. Как оцените его для себя?
— Наверное, эти соревнования получились не очень удачными для меня. Были личные неудачи — есть над чем работать, было допущено много ошибок. Я подошла к турниру в не очень хорошей форме, но, мне кажется, что это, может, даже хорошо — скоро чемпионат мира и есть возможность туда подойти в лучшей форме.
Вообще, чемпионат Европы — очень неоднозначные соревнования. У нас есть рейтинг и на большинстве стартов первые шестнадцать спортсменов из этого рейтинга не фехтуют в группе. А на Европе в группе фехтуют все. Я в группе проиграла один бой — 4:5 и это сыграло против меня: сетка плей-офф получилась сильной. Хотя, не буду жаловаться — если хочешь побеждать, то выигрывай всех. Видимо, в тот момент некоторые спортсменки были не по силам. Буду исправляться к миру.
— Победа в команде не скрасила общего впечатления?
— Нет. Личные неудачи остаются с тобой. Командное первенство — это совершенно другие соревнования. Хотя, я и там плохо фехтовала. Хочу сказать большое спасибо девочкам, они принесли нам эту победу. Катя Дьяченко, Дина Галиакбарова, Яна Егорян достойно дрались, выполняли работу. А у меня все-таки чуть-чуть не получилось на этих соревнованиях.
— В чем специфика выступления в команде?
— Я люблю фехтовать в команде, это мое. Я испытываю смешанные чувства: у тебя за спиной те, кто может помочь, и в тоже время это те люди, которых нельзя предать на дорожке. Ты должна выложить максимум, чтобы принести хоть чуть-чуть пользы своей команде. Наверное, этим меня командные соревнования и привлекают — я человек коллективный.
— В финале с Украиной на решающий бой Дьяченко выходила против лидера общего рейтинга Харлан при минус один (39:40). Вы сильно волновались?
— Волнение было ужасное. Встреча была тяжелой, настоящие качели-то они, то мы вели. И тут последний бой, минус один и закралась доля сомнения в успехе. Но мы всегда верим в лучшее и Катя большой молодец — она очень хорошо справилась со своей задачей, вышла с холодной головой. Я смотрела на этот бой и, наверное, это было что-то новое в нашей команде. Да, я ожидала, что будет борьба, но Катя смотрелась лучше.
— Когда футболисты выигрывают чемпионат Европы, они обливаются шампанским. Что делают фехтовальщики?
— Идут спать (смеется). Все зависит от настроения — можно пойти погулять, развеяться, иногда на самом деле идет в номер отдыхать, потому что сил просто нет. В этот раз мы просто погуляли.
— Вы сейчас 11-я в мировом рейтинге. Это хорошо?
— Это неплохо, но я бы хотела выйти из этой цифры, она очень неудобная — получается, что за выход в четвертьфинал у тебя попадается уже сильный соперник. Поэтому для сетки лучше либо не входить в топ-16 — тогда будет возможность через серединочку пройти хорошо, либо быть впереди планеты всей. Я пока в непонятных номерах.
— На старте взрослой карьеры у вас хорошо получалось выступать в команде, перед Олимпиадой был личных выступлениях, сейчас опять команда.
— Я не знаю, от чего это зависит. Личные у меня пошли перед Олимпиадой — может, собралась или больше себя отдавала, хотя не могу сказать, что была зациклена на этом. На самом деле, много тогда переживала и, может, мне стало в какой-то момент плевать на то, попаду или не попаду в Лондон, и все это расслабило. Может, наоборот, собралась. Я не могу сказать, что я где-то готовлюсь больше к личным стартам — как выходит, так выходит.
— Роман Власов перед тем, как стал чемпионом мира, прочитал несколько книг на тему самопознания. Вы читаете подобную литературу?
— Я больше люблю читать классику, стараюсь отойти от всех этих мыслей — хочется оставить себя в покое и побыть в других мирах.
— Какую книгу вы можете перечитывать много-много раз?
— «Граф Монте-Кристо» — часто ее перечитываю.
Фото: Р-Спорт Текст:Юрий Землянов
